Читать книгу - "История в историях. Век величия - Константин Гусев"

Вообще, у интересующихся историей выигрышная точка обзора — они наблюдают процесс в динамике и законченном виде, знают начало, ход и итог событий. В такой конфигурации достаточно приписать несколько поверхностных причинно-следственных связей, чтобы ритуально объяснить суть произошедшего. Неудивительно, почему до сих пор не научились по двум компонентам находить третий — прогнозировать будущее. Ведь при рассмотрении исторического события описываются только сработавшие механизмы; почему другой механизм не сработал, объясняется формально. У людей наших дней подобной возможности нет, они не знают, какая тенденция будет иметь явный результат, а какая угаснет. В истории, зная конечный итог, можно обнаружить задним числом самые различные тенденции, некоторые из них будут откровенно натянутыми и надуманными. Убрав нестыковки, в сухом остатке получим жестко детерминированную логическую схему, не отражающую многогранную историческую действительность.

Оценивая содержание, один из читателей справедливо заметил, что так или иначе, но оно базируется на персоналиях. Можно долго рассуждать о роли личности в истории, однако при любом видовом ракурсе человек играет важнейшую роль, будь он хоть творцом исторического процесса, хоть его орудием. Порой лица, глядящие на нас из рам хрестоматийно известных портретов, покрытые непроницаемым и непреодолимым слоем времени, представляются слишком известными и изученными, что навевает откровенную скуку. Это впечатление обманчиво, ведь, кажется, нет в этом мире ничего интереснее человека. Здесь нам стоит немного остановиться и подумать: почему даже широко известные исторические герои, о которых написаны подлинно научные книги, популярны именно своими образами, этой не совсем удачной копией картины, а не тем, какими они были на самом деле? Дело в том, что образ, цельно-односторонний и значительно упрощенный, намного легче усваивается в сознании, нежели противоречивая личность, наделенная извилистым умом, порой подчиненная страстям и имеющая свойство меняться со временем. Искусственно сконструированный образ, от которого отсечено все «лишнее», насколько монументально однобок, настолько и безболезненно комплиментарен в восприятии. Но независимо существующая от этого объективная реальность даже при небольшом приближении оказывается намного сложнее. Исторические персоны — в первую очередь люди. Они очень противоречивы и многогранны, их нельзя оценить однозначно, здесь необходимо диалектическое осмысление. Конечно, это намного сложнее, чем повесить ярлыки «реакционеров» и «реформаторов», но только так появляется возможность сократить дистанцию с прошлым и, самое главное, понять, почему было именно так, а не иначе.

Даже подробно изучив материал, стоит быть предельно корректным и сдержанным в суждениях. Примечательно следующее высказывание историка Дмитрия Алексеевича Хитрова: «Вообще, прямое выражение своего отношения к описываемым событиям считается дурным тоном: люди, о которых мы пишем, давно умерли и едва ли нуждаются в нашем одобрении или осуждении, наш же современник, взяв в руки научную работу, ищет в ней знания, а не нравоучения». Случается, что предвзятое отношение историка к объекту исследования сильно влияет на его объективность, а изначальное «знание ответа», будто бы подсмотренное в конце учебника, заставляет подгонять под него концепцию, закрывая глаза на явные нестыковки. В погоне за открытием стремление «перевернуть науку» часто выливается в броскую эпатажность. В этой связи хотелось бы привести мысль замечательного историка Андрея Анатольевича Левандовского: «Меня всегда поражало, с какой детской простотой и непосредственностью решают важнейшие проблемы государственного бытия люди, нередко неспособные воспитать своих собственных детей, поддерживать нормальные отношения с близкими, работать в коллективе. В личной жизни все валится из рук, сложно, все в тумане, а на бумаге — предельно четкие соображения о том, что нужно было сделать в 1809-м, как нужно было действовать в 1825-м, чего недоучли в 1861-м…». И как тут не вспомнить классика: «Мы почитаем всех нулями, // А единицами — себя. // Мы все глядим в Наполеоны; // Двуногих тварей миллионы // Для нас орудие одно; // Нам чувство дико и смешно»?

С верного пути может сбить давно протоптанная и все еще популярная дорожка. Скольких начинающих интересоваться историей она в итоге выводила не туда! Оглядываясь назад, люди оценивают прошлое через очки собственных взглядов, ценностей и опыта. Да, люди XIX века отчасти похожи на нас, они подвержены вечным стимулам рода людского — любви и ненависти, страху и состраданию, героизму и тщеславию. Вместе с тем, это совсем иной ментальный мир, где по-другому работают законы привычной нам логики, где люди воспринимают реальность несколько иначе. Представьте, что вы переместились в прошлое. Легко ли будет органично вписаться в то общество? Сколько малейших нюансов и деталей надо знать, чтобы на вас не посмотрели косо? Огромное количество! Этим путешествием может оказаться чтение исторической книги. При этом путешественник примеряет на себя неподходящую одежду мыслей предков, выступает пристрастным судьей, бросается всем в глаза, провоцируя ответную реакцию, и не понимает, что она в принципе невозможна. Но нет, не будем поддаваться соблазну, останемся сторонними и понимающими наблюдателями.

Мы подходим к концу. Но завершение ли это познавательного процесса? Конечно, нет! И жизни многих мудрецов мало, чтобы познать историю, ее многочисленные детали и особенности. Надеюсь, некоторые факты не оставили вас равнодушными… Если так — считаю свою задачу выполненной!

С уважением, автор.